Я не знаю, кем эта бабуля была в молодости. Даже мой, весьма заточенный на фантазии мозг, и то не состоянии нафантазировать ее биографию. Но то, что человек она неординарный, оригинальный и еще из ума не выживший, это точно.

Она работает у нас в офисе уборщицей. Появилась она внезапно, темным холодным вечером прилетев на своей швабре. Современный инструмент она не признавала, как чуждое духу Настоящих Уборщиц, явление.

Работает качественно, с огоньком и матерком. То ли в спине хрустнет, то ли швабра упадет, то ли тряпка спрячется, на все у нее одна эмоция – ёп! Может малословная она с детства, а может просто, культурная, я не в курсе.

И прозвали ее почему то – Бабушка Ёп.

Бабушка Ёп приходила в офис когда захочет. Не рано утром, что бы к приходу сотрудников было все чисто, и не вечером, что бы помыть пол после ухода всех. Нееет… Ёп жаждала тусовки и общения. Она могла появиться, как бесплотная тень часа в три дня, когда по коридорам вовсю шмыгают работники и посетители, и выкручивая шваброй замысловатые пируэты на полу застенчиво смотреть как люди с проворством мангустов перепрыгивают через стремительную швабру.

- Ничо, ничооо, ёп..- шептала бабуля отжимая тряпку и пристально глядя в коридор в поисках очередного прыткого прохожего.

А один раз Бабушка Ёп пятилась своим бабушкиным раком по коридору и наткнулась на ведро с водой, которое почему то перевернулось.

- Вот это ёоо-о-ооп…- безо всякого сожаления протянула бабуля, глядя на разлившееся море, по которому бодрым баттерфляем рассекали клерки и еще какие то живые организмы.

С приходом Бабушки Ёп куда то ушли наши тараканы. Вот так, просто взяли, собрали вещи и детей, закрыли щели на замки и ушли в более светлое будущее. Потому, что с Бабушкой Ёп светлого будущего для них как то не просматривалось.

Тараканы были мудрые, не то, что клерки…

Наше будущее тоже стремительно начало покрываться туманом, но мы радостные, как дебилы на каникулах, не смогли разглядеть эту зловещую дымку.

Но Бабушка Ёп знала, что надо желать и как надо жить.

… Вчера поднимаясь по лестнице услышал горестное – Эх, ёп… Ну, думаю, опять уронила, что то. Захожу на этаж…. А коридор такой длинный-длинный и в полумраке все, как в стрипклубе, и где то посередине стоит наш самый главный стриптизер – Бабушка Ёп.

Но странно как то стоит. Ничего не делает, а только в пол голоса вздыхает – Ах ёп, незадача то какая… Ох ёп…

Приглядываюсь… Ох, действительно – ёп! Коридор узкий, и когда, наверное, бабуля ковырялась в своем ведре, то швабру прислонила к стене, в которой, по какой то злой случайности была дверь кабинета. И напротив, тоже случайно была дверь. И швабра, понятное дело случайно как то так хорошо примостилась подперев одну дверь в ручку, а противоположную подперла где то внизу.

За обоими дверями страдали люди.

- Почему я не могу открыть дверь? – глупо спрашивал девичий голос.
- Потому, что она не открывается – мудро отвечал чей то бас из кабинета напротив.
- А почему?! – визгливо пискнул голос и тихо добавил – Я писать хочу.

- Ох, ёп… - раздался из коридора сочувствующий возглас. Но хозяйка этого возгласа даже не пошевелилась, хотя на лице ее было нарисовано искреннее сопереживание.

Раздался глухой удар изнутри кабинета, но хрупкое женское тело не смогло победить коварный инструмент Бабушки Ёп. Швабра даже не шевельнулась, а на лице бабули появились признаки заинтересованности.

С мужского кабинета кто то попытался открыть дверь и, поняв, что девчата не зря паниковали.

- Чо за нах?! – удивился бас.

- Ох, ёп… - немногословно пояснили из полумрака коридора.

- Надо МЧС вызывать! – блеснул познаниями тонкий голосок из женской камеры.

- Ох, ёп… - согласились из коридора.

- Бабуля! – строго произнес бас – откройте дверь. По хорошему.

Коридор молчал подыскивая ответ.

В кабинетах настала тишина. По видимому организовался спонтанный консилиум с целью выработки правильной стратегии поведения.

- Охохо… бабуля взяла швабру, и как ни в чем не бывало поковыляла в дальний конец коридора.

- ….на три! – скомандовал бас и начал отсчет – рразз…. Два… и трии-иии… В это время уже перехотевшие писать обитатели женского кабинета осторожно нажали ручку, открыли дверь и осторожно выползли в коридор. Свобода!

- и триии!!! – раздался рык из противоположного кабинета и дверь, влекомая двумя мужскими плечами, с трагическим хрустом покинула родной проем.

Девочки, только что радовавшиеся свободе никак не ожидали от противоположной двери такого не джентльменского поведения, поэтому очень удивились, когда оказались снова у себя в кабинете и при этом плотно прижимаясь лбами к двери, которая должна была находится где угодно, но только не посереди их кабинета. С другой стороны двери стояло два лося мужского рода и подрагивали в ожидании люлей от девочек.

… А в конце коридора стояла тихая старушка и, как бы осуждая мужскую грубость и неотесанность, вздыхала – эх, ёп…

…А бабушка Ёп продолжала куролесить не по стариковски…

В связи с резкой оттепелью резко активизировалась суета. Все таки противопаводковые мероприятия, разработанные еще зимой, это вам не курица обмочилась! Их выполнение планировалась закончить в середине мая, а тут такой финт природы – конец апреля, и все потекло. Производство в аврале, реки поперли, лед трещит. Трещит и голова от этой суеты.

Бабушка Ёп тоже не осталась в стороне от суеты. Краем уха слушая наши, на бегу разговоры и полностью ощущая себя в производстве, она быстро вникла в тему пропуска паводка, и понятное дело не осталась в стороне разработав собственную программу.

На следующий день на двери офиса появилось объявление под интригующим заголовком - «Водные мероприятия»

Мероприятий было не много, но каждое из них било точно в нерв. Всего их было три. Первое предупредительно гласило – «Перед заходом в здание потрясите сначала правой, потом левой ногой. Убедитесь, что вся вода и грязь отвалились. И тогда заходите."

Я в судорогах представил себя трясущего поочередно всеми ногами на крыльце, а сзади терпеливо дожидающихся своей очереди коллег, и меня скрутило. Я еще не знал, как недалеко я отклонился своей фантазией от реальности.

Пункт два был бескомпромиссен и в чем то смутно навевал атмосферу тридцать седьмого года – «Кто не выполнит пункт один, тому – санкции!» Я прямо воочию увидел, как бабушка Ёп выводит за офис нарушителей, расстреливает их из своей любимой швабры и добивает контрольной тряпкой в голову.

Но был еще и третий пункт. Который, по видимому должен был закрепить всю серьезность данного документа. Черными буквами на белом фоне он врезался в мозг и не оставлял сомнений в серьезности документа, но почему то напомнил школьные годы – «Рекомендуется приносить с собой сменную обувь.» И дальше, каким то глумером от руки дописано – «И нижнее белье»

За исполнение жестких требований, не доверяя никому, следила сама бабушка Ёп, лично. Стоя около крыльца со шваброй наперевес она сумрачно оглядывала вошедшего, затем переводила взгляд на объявление и многозначительно перекидывала древко швабры из одной ладони в другую.

Намек был прозрачен как презерватив. Поэтому все, а особенно посторонние люди трясли на крыльце ногами как цапли попавшие под напряжение..

- Ого, ёп!... – восторгалась бабуля очередным танцором. Или наоборот. – Ух, ёп! – это тому, кто по подозрению бабушки не собирался танцевать перед объявлением.

...Объявления уже давно не было, но у всего коллектива выработалась странная, еще не описанная в учебниках по психиатрии, привычка. Подходя к двери народ не останавливаясь начинал судорожно подергивать ногами и осторожно оглядываться. Причем некоторые умудрялись дергать одновременно двумя ногами.

…А из окошка своей каморки мечтательно, подперев подбородок сморщенной ладошкой, и прихлебывая чаек из треснувшей чашки с ромашкой на боку, смотрела старушка и восхищенно шептала – «Ох тыж, ёп!»